The city that does not exist

"Тот враг опаснее, который притворяется твоим другом"
Григорий Сковорода.


Прошло два чудесных месяца с тех пор, как наступила весна и началась оттепель. За это время Айскрим уже расцвёл красками весны: деревья покрылись листвой, снег окончательно растаял, солнышко приятно грело, да и теплый ветерок приятно дул в лицо. Все, даже самые ленивые жители, выбирались из своих домов, и радовались наступившему теплу. Алан Свинг, по своему обыкновению, сидел за рабочим столом и перебирал бумаги, думая о предстоящей поездке. Конечно, покоя ему не давала и другая мысль: два месяца назад ушел его старший сын Кларк, и что-то внутри подсказывало, что приключения складываются у лиса не самым лучшим образом. Алан аккуратно складывал свои вещи в чемоданчик и уже начинал скучать по дому, по кабинету, и, естественно, по любимой семье. Поездка в закрытый город Кастелло, конечно, радовала – побывать в городе, в который может пройти не каждый, удается не каждый день, но с другой стороны, любоваться окрестностями не будет времени, самое главное – это работа. Удобнее делать свое дело в родном доме, в тихой обстановке, в окружении любимых, чем неизвестно где, но выбора уже не было. Банк, в котором работал Алан, собирался спонсировать некий проект в закрытом городе, и лиса отправили на сделку, чтобы заключить контракт и уладить все детали. Собравшись с мыслями, и взяв в руку чемодан, Алан вышел из кабинета и направился к выходу из дому. У двери его ждала любимая жена, сын и дочка. На прощание он всех крепко обнял, и тихо, нежно прошептал на ухо Корделии:
- Не волнуйся, только жди, и я вернусь...
Около дома уже ждала карета, красная, с золотыми узорами и со всеми удобствами тех времен. Сиденья внутри были мягкими, а в "секретном" ящичке всегда можно было найти: чайничек с горячим чаем, колоду игральных карт, портсигар, бутылку вина с двумя рюмками, и нововведение этого года – фонограф. Изобретение, которое было довольно небольшого размера, могло воспроизводить музыку, что веселило одиноких путников, таких как Алан, в долгих поездках. И вот, как только карета пустилась в путь, лис бережно убрал чемодан под сиденье и, достав фонограф и включив его, начал смотреть в окно. Играла приятная мелодия - фортепиано со скрипкой. По утреннему небу тем временем уже лениво плыло солнце, жители не торопясь шли на работу, уже проснувшаяся природа подавала признаки жизни в виде далекого пения неизвестных птиц. Все это было очень приятно лицезреть, особенно под хорошую музыку. Алан расслабился и начал вспоминать прошлое, мыслить о том, как они вместе с Руфусом хотели после войны выступать музыкальным дуэтом; старого Стэнли, рассказывающего смешные истории; скрытного Энзо, мечтающего довести свой шедевр до идеала, который был изначально обречен быть незаконченным; молчаливого Леонора, любившего уединение, который, казалось, мог взбудоражить любое воображение красотой своих довоенных фотографий; сурового Декстера, который, словно по волшебству, мог выбраться из любой передряги…кроме одной.

Алан понимал, что можно было уходить в свои мысли с головой, ибо путь предстоял неблизкий, около 5-6 дней пути в карете в гордом одиночестве. Время, как будто специально, тянулось очень медленно, что немного раздражало, но фонограф спасал положение.
- Уважаемый, а нельзя ли чуть побыстрее, пожалуйста? – высунув голову из окна, прокричал кучеру Алан.
Как ни странно, но ветер, такой прохладный и приятный, бивший на скорости в лицо, здорово взбадривал, что приподняло настроение, а более быстрый темп лошадей еще больше обрадовал лиса. Щелкая пальцами в такт музыки, Алан Свинг начал, наконец-то, получать истинное удовольствие от поездки, но вскоре дорога стала неровной, повсюду, были ямы, кочки, и карету начало трясти, но скорость кучер все не сбавлял. Все вещи падали на пол и, кое-как умудрившись вновь выглянуть в окно кареты, Алан с ужасом заметил, что карета мчится к обрыву, а управляющий лошадьми дико, безумно смеялся, и все подгонял лошадей. Вдруг вместо песни фонограф начал воспроизводить голос.
- Алан… - тихо говорил кто-то – не волнуйся…все будет хорошо…
Голос был слишком искажен, чтобы понять, кто говорит, да и не до этого было в такой-то ситуации. Наконец, страшный миг настал: дорога закончилась, карета стремительно начала падать вниз, лис от страха перед смертью зажмурился, а голос, доносящийся из трубки фонографа, повторял:
- Все будет хорошо…

Алан очнулся, но сразу нельзя было сказать, сколько он пробыл без сознания. Карета, в которой ехал лис, была полностью разбита, а безумного кучера и след простыл. Одинокого странника окружал ночной лес, от вида которого уже бросало в дрожь, а еще страх нагоняло и то, что природа совершенно молчала, даже ветерок отказывался пошуршать листьями, заставляя Алана слушать биение собственного сердца. И тут вдруг уши уловили музыку и далекий смех. Не теряя времени даром, лис поторопился найти этот единственный источник шума в этом безумном лесу. Какого же было его удивление, когда он вышел из леса и обнаружил перед собой…огромный город. Пяти- и шестиэтажные дома из красного кирпича, построенные очень плотно друг к другу, неоновые вывески, мигавшее радостно и бурно, магазины одежды, огромные концертные залы…да что это вообще за город такой?! Автомобили были повсюду, жители приветливо улыбались, махали руками.
- Черт, да где же я оказался? – с неким страхом в голосе, спрашивал у себя Алан, – этот город словно из золотой мечты…
- Это Энкельвиль, друг мой – послышался за спиной знакомый голос.
Вдруг по спине Алана пробежали мурашки, а сам он побледнел, словно лист бумаги. Руки сильно задрожали, а голова просто отказывалась поворачиваться. Когда все-таки лис собрал все остатки мужества и повернулся, перед ним стоял бобёр Рёгнвальд, которого он похоронил еще в прошлом году.
- Не может быть… - дрожащим голосом произнес Алан, – ты же…мёртв…
- Чудеса случаются и в этом мире, друг мой, – со вздохом произнес бобёр, – и да, постарайся никому больше не "тыкать", кто умер, а кто нет… Это, видишь ли, не очень приятно, да и ангельский патруль выпроваживает отсюда покойников.
- Так что это за место?! – все еще не веря своим глазам, спросил лис.
- Энкельвиль – это город, попавший в некое пространство, между миром живым и миром мертвых. Понимаешь ли, Алан – Рёгнвальд постарался более дружелюбно улыбнуться – попавшие сюда жители не знают о своей судьбе. Может, кто-то находится при смерти, но он обязательно выкарабкается, а кто-то уже давно умер, и обитает здесь не один десяток лет, отрицая факт того, что они покинули тот мир и им не место в этом городе…
- А почему, допустим, ты цепляешься за этот город? – уже более-менее привыкнув к собеседнику, спросил Алан.
- Да ты что?! – словно обидевшись, ответил бобёр – здесь все, о чем я только мог мечтать при своей никудышной, скромной жизни! Жизнь, хоть какая-то, идет полным ходом, можно наслаждаться ею, забываются земные заботы, да и музыка у них тут замечательная! Думаю, тебе надо кое-что обдумать…сходи в один бар, в паре кварталов отсюда, к северу.
И, развернувшись, Рёгнвальд поспешил скрыться из виду, вприпрыжку, как в молодые годы. Неуверенными шагами Алан шел, озираясь по сторонам. Все были счастливыми и довольными, только лису было как-то не по себе. Солнце, которое уже садилось в этом странном городе за горизонт, последними лучами освещало верхние этажи домов. Небо было светло-розового цвета, а облака, словно клубничный зефир, лениво провожали светило на покой. Пиная камушек, Алан все-таки добрел до странного вида заведения. Подвальное помещение и светящаяся вывеска "Первый шаг" не сулили ничего хорошего, но чтобы не разочаровывать старого друга, тем более мертвого, Алан решился зайти в бар.
В помещении было пусто. Бармен молча протирал рюмки, а где-то в уголке играл старый проигрыватель с пластинкой. К сожалению, ничего более разобрать было нельзя, потому что кругом была кромешная тьма, свет падал только на стойку бармена.
- Не стесняйся, проходи – спокойно сказал бармен.
Алан, по спине которого опять пробежали мурашки, все же подошел к барной стойке, и скромно уселся в углу.
- Чего закажешь? – невозмутимо спросил синий кот, одетый в белую рубашку и синий фартук – или просто высказаться пришел?
- Знаешь… - начал было говорить Алан.
- Не совсем ты еще осознал, что ты умер, да? – спросил бармен, и легкая улыбка скользнула по его губам – всем это трудно осознать, мой дорогой друг – и, взяв бутылку виски и наполнив им рюмку, подал Алану – с этим, как ни странно, тут жить можно.
- Ну, есть же шанс, что все-таки я очнусь? – приняв первую рюмку, спросил Алан.
- Шанс всегда есть, – наливая добавки, подтвердил кот – но спроси себя сам, друг мой, как ты считаешь, был ли шанс на то, что ты выжил?
- Я не уверен…все словно в тумане… - закрыв глаза, попытался вспомнить лис.
- Это и не удивительно, никто не помнит, как он…сюда попал – и, уйдя во тьму, переставив пластинку на другую сторону и вновь включив проигрыватель, бармен вернулся к своему единственному посетителю – через этот бар проходят все новенькие.
- Но…для чего? – почесав лоб, спросил Алан.
- Скажи, не легче ли просто взять и поделиться своим горем с другим, чем держать все переживания в себе? – ответил вопросом на вопрос кот – да и к тому же, язык от спиртного у всех сразу работает, но постоянно заплетается.
- Выбрал же ты себе работку, приятель, – кисло улыбнулся Алан, – сам такую захотел?
- О да, – бережно провел ладонью по стойке бармен, – это то, о чем я мечтал всю свою жизнь…открыть свой собственный бар. Мне всегда нравилось слушать других, как они приходят, словно к священнику, и начинают рассказывать о путях своей долгой, такой разнообразной жизни…
- Давай, поведаю тебе свою историю и я, – выпив очередную рюмку виски для храбрости, начал лис, - меня зовут Алан, родом из Айскрима. У меня есть свой дом, не большой, но и не маленький. В нем живет моя семья, по которой я уже истосковался…
- Послушай, Алан… - забирая посуду у лиса, сказал бармен – всем тяжело прощаться с близкими, родными, друзьями…
- Это просто невыносимая боль – и из глаз Алана полились горячие слезы.
- Думаю, тебе пора домой, друг, не падай духом, поверь мне, все будет хорошо.
Ничего больше не сказав, Алан вышел из бара. В городе уже наступила ночь. Прожектора светили в небо, словно приглашая далеких жителей города на какую-то вечеринку, свет в дальних домах горел теплым, домашним огнем, заставляя вновь и вновь вспоминать семью, причиняя при этом невыносимую боль. Неоновые вывески, начинавшие только включаться далеким вечером, уже пестрили абсолютно на каждом углу, стараясь заманить в заведение своего хозяина. Алан долго гулял, и даже не заметил, как подошел к главному концертному залу "Карточный дом", в который собиралась большая часть жителей города.
- Интересно, что здесь сегодня такое? – спросил саму  себя лис.
- Концерт наших дорогих музыкантов сегодня, уважаемый! – прокричал кто-то из небольшой группы жителей, входящей в здание – они никогда не дадут нам заскучать!
Недолго думая, лис тоже решил пойти на концерт, расслабиться там, и собраться с мыслями.